Информация. Подборка из книг. Функциональные асимметрии человека. Брагина Н. Н., Доброхотова Т. А.. Функциональная асимметрия больших полушарий как выражение пространственно-временной организации целого мозга.

Из изложенного очевидны два обстоятельства. Во-первых, то, что на проявлениях психопатологической симптоматики очагового поражения мозга ^[1] отражается, по-видимому, индивидуальный профиль асимметрии. Различие двух картин психических нарушений (соответственно поражению правого и левого полушарий ^[2]) было строгим у больных с правым и менее четким — у больных со смешанным профилем асимметрии, причем у некоторых из них отмеченное различие отсутствовало. Каждый психопатологический феномен у больных со смешанным профилем асимметрии отличался от своего аналога у правшей; у этих же больных могли обнаружиться исключительные, у правшей невозможные феномены.

Больные со смешанным профилем асимметрии в психопатологической симптоматике очаговых поражений мозга отличаются от правшей тем больше, чем больше у них обнаруживается левых асимметрий. Так, у больных, у которых возникали зеркальные формы деятельности, обратная последовательность устной и письменной речи, феномен предвосхищения, наиболее частыми были левые асимметрии зрения ^[3], слуха ^[4], рук. Были варианты сочетания правой асимметрии рук с левой асимметрией слуха и наоборот. Такие сочетания, если пытаться понять их на привычном пока языке, могут косвенно говорить о расхождении доминантности левого полушария в обеспечении функций психомоторных процессов: оно остается доминантным в отношении только двигательного поведения ^[5] или только речи и основанных на ней психических процессов.

К суждениям о возможном отражении индивидуального профиля асимметрии на клинических проявлениях очаговых поражений мозга необходима существенная оговорка: профиль асимметрии определялся в момент проявления болезни, а профиль асимметрии больного до начала заболевания оставался неизвестным. Был ли он таким же или стал таким в результате болезни?

Анализ психопатологической симптоматики с привлечением данных об индивидуальном профиле асимметрии побуждает к постановке новых вопросов. Они могут быть частными, но приобретают и принципиальное значение. Так, вопрос о том, почему феномен предвосхищения невозможен, если у больного правый профиль асимметрии, превращается в более общий вопрос о «разрешениях» и «запретах» на проявления психической деятельности. Судя по клиническим данным, эти разрешения и запреты должны быть несходны у лиц с правым и неправым профилями асимметрии, они должны скорее определяться индивидуальными особенностями функциональной асимметрии мозга. Дополнительно к пространственному различию полушарий в функционально-активном состоянии мозга (когда только и возможно формирование психики) должно, видимо, проявляться другое, не менее фундаментальное различие парно работающих гемисфер мозга, в рамках которого и может варьировать асимметрия их функции.

Во-вторых, то, что предпринятое сопоставление привело к мысли о правомерности привлечения понятий пространство и время к анализу психопатологической симптоматики. Два ряда психических нарушений правшей, возникающих при поражении правого и левого полушарий мозга, могут иллюстрировать два типа пространственно-временной дезорганизации целостной психики. Зеркальные феномены и предвосхищение у больных с неправым профилем асимметрии могут иллюстрировать противоположную (по сравнению с правшами) организацию их психомоторной деятельности и восприятия ^[6] в пространстве и времени.

Пространственно-временную дезорганизацию психики правши легче и убедительнее можно показать на примере поражения правого полушария мозга. Именно здесь выступают как бы прямые поводы к такому разбору психопатологической симптоматики: левосторонняя пространственная агнозия, многообразные ощущения, измененного течения времени и сопутствующие им характерные нарушения поведения ^[7] больного. Они, вероятно, не могут быть поняты, если психику человека (нормальную и измененную) рассматривать вне пространства и времени или же думать, что человек живет и психически функционирует только в одном реальном пространстве и времени.

Например, нельзя, на наш взгляд, объяснить игнорирование больным левого пространства без допущения опосредования это го феномена индивидуальным пространством больного. В экстраполяции на здорового человека ситуация может выглядеть так: психическая деятельность по чувственному отражению всего, что есть в независимом от субъекта внешнем мире, осуществляется как бы через его индивидуальное пространство. Восприятие оказывается тем более полным и адекватным, чем более оптимальны соотношение и согласование индивидуального пространства субъекта с реальным пространством.

Феномены измененного течения времени могут, наверное, возникнуть лишь в случае, если для каждого субъекта, кроме реального, существует индивидуальное время. Им, вероятно, опосредуется восприятие субъектом внешнего мира, реального времени. Восприятие времени может быть точным, адекватным тогда, когда совпадают индивидуальное время субъекта и реальное время.

Описанные ощущения иного хода времени иллюстрируют собой несовпадение, расхождение этих двух времен. В них измененным воспринимается течение времени внешнего мира. Различный характер измененности определяется индивидуальным временем, тем, как оно расходится со временем внешнего мира. В ощущении «ускоренного течения времени» более быстро текущим воспринимается время внешнего мира, оно течет более быстро относительно индивидуального времени больного, последнее будто замедлено относительно времени внешнего мира. В ощущении «замедленного хода времени» проявляются обратные соотношения реального и индивидуального времени. В ощущении «остановки времени» реальное время перестает отражаться в сознании больного потому, что исчезает время больного как фактор, опосредующий восприятие времени внешнего мира.

Важно подчеркнуть, что об ином течении времени больной говорит врачу только на основании несовпадения сейчас переживаемого им ощущения с тем, как переживалось течение времени во всех его прошлых восприятиях. Следовательно, должен быть накоплен определенный опыт ^[8] восприятия мира вообще, в частности восприятия времени. Этим, по-видимому, объясняется возникновение феномена измененного течения времени начиная с определенного возраста. У детей эти феномены редки, они реже, чем у взрослых правшей и у левшей. Эти феномены проявляются лишь у некоторых левшей, могут быть при поражении и левого полушария (в отличие от правшей). Но чтобы проверить это предположение, необходим значительно больший, чем накопленный нами, клинический материал.

В обоих использованных примерах (при левостороннем пространственном игнорировании и разнообразных ощущениях измененного течения времени) грубо нарушается все психическое состояние больных. Во-первых, неадекватным становится восприятие мира и самого себя; соответственно ощущению иного хода времени, например, окружающие люди кажутся больному или замедленными в движениях, высказываниях, или. напротив, быстрыми, суетливыми; либо мир в сознании больного представляется неподвижным, мертвенным; внешний мир перестает иногда восприниматься, и в своем сознании больные либо повторно переживают эпизоды прошлой жизни («вспышка пережитого»), либо представляют себя в ином, нереальном, фантастическом мире (онейроидное состояние), лишенном пространственно-временных опор. Во-вторых, становятся невозможными активная, целенаправленная психомоторная деятельность, адекватное поведение, общение с окружающими — все то, что осуществляется субъектом во внешних по отношению к нему и от него независящих пространстве и времени. Косвенно это говорит, по-видимому, о том, что пространство и время внешнего мира должны точно отражаться в сознании человека, чтобы реализующаяся в них деятельность была эффективной, адекватной, целенаправленной.

Значительно труднее разобрать пространственно-временную дезорганизацию психики правши на примере левополушарной психопатологической симптоматики. Здесь нет изложенных выше нарушений восприятия пространства ^[9] и времени. Больные могут оставаться активными в психомоторной деятельности, но она может быть резко измененной. Так, на поведение, высказывания и вообще на все психическое состояние больного в сумеречном состоянии сознания или в психомоторном припадке после выхода из приступа наступает полная амнезия, если больной — правша. Может не быть амнезии, если больной имеет неправый профиль асимметрии.

Строгое различие двух картин психических нарушений у правшей и отмеченные отличия психопатологической симптоматики некоторых из левшей заставляют думать, что у них различным образом осуществляются парная работа полушарий и распределение функций между ними. Эти различия могут определяться вторым неравенством, дополнительным к пространственному неравенству полушарий мозга; оно должно быть, по-видимому, более подвижным и индивидуальным, чем пространственное различие полушарий мозга. Таким вторым возможным различием предполагается несходство полушарий мозга во времени функционирования при парной работе.