Информация. Подборка из книг. Мозг, психика, здоровье. Фейгенберг И.М..

Как мы уже видели, в мозге существует специализация систем. Так, например, полюс затылочной доли связан преимущественно со зрением ^[1], а определенные участки височной области — со слухом ^[2]. Но все они находятся в тесном взаимодействии. Одним из проявлений межси-стемпых мозговых связей является взаимодействие чувствительных систем — анализаторов. Заметить факт влияния анализаторов друг на друга можно даже в повседневной жизни. На лекциях с демонстрацией диапозитивов, когда в аудитории то гасят, то зажигают яркий свет, многим кажется, что сразу после включения света голос лектора становится громче. На самом же деле он не изменяется. Ощущение увеличения громкости имеет место и тогда, когда звучит не голос человека, а прибор с заведомо постоянной силой звука. Таким образом, световое раздражение (в нашем примере — включение яркого света) изменяет слух человека, оценку человеком звукового сигнала.

Возможно, читатель обращал внимание на то, что обычные лампы накаливания, дающие слегка желтоватый свет, и ртутные лампы, дающие зеленоватый свет, создают различное самочувствие. Лампы с желтоватым светом создают ощущение тепла, а с зеленоватым — холода. Это явление нашло отражение даже в широко распространенном представлении о теплых и холодных цветовых тонах.

Влияние возбуждения ^[3] одних органов чувств ^[4] на чувствительность других замечали уже давно. Еще М. В. Ломоносов в 1753 г. «делал опыты, коими оказалось, что цветы, а особливо красный, на морозе ярчее, нежели в теплоте».

Каковы же пути влияния одних анализаторов на другие?

Долгое время господствовало представление о том, что влияние анализаторов друг на друга осуществляется всегда через вегетативную систему — отдел нервной системы, регулирующий главным образом работу внутренних органов. Распространенности такой точки зрения способствовали замечательные исследования советского физиолога Л. А. Орбели, который установил, что вегетативная нервная система оказывает влияние почти на все функции организма, в том числе и на функции органов чувств. Экспериментально было доказано и то, что возбуждение органов чувств изменяет состояние вегетативной нервной системы. Это делало очень правдоподобным предположение, что любое влияние одного анализатора на другой — вегетативный рефлекс ^[5]. Однако правдоподобие — еще не доказанный факт.

Изучая взаимодействие анализаторов, мы исследовали, как влияют различные запахи ^[6] на чувствительность зрительного анализатора ^[7] к электрическому раздражению: определяли минимальное раздражение (порог), вызывающее световое ощущение, а затем смотрели, как изменяется этот зрительный порог после обонятельного раздражения. Было исследовано много пахучих веществ. Все они вызывали один и тот же эффект: зрительные пороги повышались, т. е. снижалась чувствительность зрительного анализатора ^[8] к электрическому раздражению.

Пахучие вещества отчетливо влияют на вегетативную нервную систему. Однако характер этого влияния различен у разных запахов. Вегетативная система состоит из двух отделов — симпатического и парасимпатического. Одни запахи являются симпатомиметическими — повышают тонус симпатического отдела, а другие — парасимпатоми-метическими. Влияние же на электрическую чувствительность зрительного анализатора оказалось одинаковым у всех запахов — все они повышали пороги, т. е. снижали чувствительность.

Является ли это влияние результатом тех сдвигов, которые вызываются запахами в вегетативной нервной системе? Проверить это можно было, проследив, как влияют на электрическую чувствительность зрительного анализатора те или иные изменения состояния вегетативной нервной системы, полученные не обонятельным раздражением, а каким-либо иным путем. Известно, что введение в организм некоторых веществ, например карбохолина, повышает тонус парасимпатической системы, а введение других веществ, например эфедрина, повышает тонус симпатической системы. Именно этими веществами мы и воспользовались. Результат воздействия различных веществ оказался неодинаковым: введение карбохолина увеличивало зрительные пороги, а введение эфедрина уменьшало их. Запахи же, как мы уже говорили, влияли одинаково: они увеличивали зрительные пороги независимо от того, каково было их влияние на вегетативную нервную систему. Значит, обонятельный анализатор ^[9] взаимодействует со зрительным не через вегетативную систему. Этот вывод подтвердился еще и тем, что хирургическая перерезка (при операции по поводу опухоли) вегетативных путей не изменила характера влияния обонятельных раздражений на чувствительность зрительного анализатора.

Какие же отделы анализаторов обеспечивают их взаимодействие в нашем случае? Чтобы проверить роль центральных отделов анализаторов, нужно было исключить периферическое раздражение пахучим веществом. И вот, испытуемым давали ряд пробирок, в которых содержалось лишенное запаха вещество, и предлагали им определить, из какой пробирки чувствуется слабый запах. Таким образом периферическое раздражение обонятельного анализатора было исключено, а вместе с тем испытуемый активно напрягал обоняние, пытаясь определить запах (в действительности отсутствовавший). Результат исследования показал, что как реальный запах, так и активное напряжение обоняния ведут к увеличению зрительных порогов. Случайное ли это совпадение? Может быть, любое напряжение внимания повышает зрительные пороги?

Исследование взаимодействия слухового анализатора ^[10] со зрительным показало, что звуковое раздражение (в отличие от обонятельного) снижает зрительные пороги. Мы исследовали и на этой паре анализаторов роль активного напряжения внимания. После нескольких промеров зрительных порогов испытуемого просили прислушаться, не появится ли слабый звук, и, если хоть малейший звук будет услышан, немедленно дать знать об этом нажатием кнопки. В действительности же никакого звука не возникало, а экспериментатор продолжал исследовать пороги зрительного анализатора. Пороги эти, как и при действии звука, снижались.

Итак, активное напряжение обоняния, как и реальный запах, повышает зрительный порог; активное напряжение слуха, как и реальный звук, снижает зрительный порог. Следовательно, результат зависит прежде всего от того, центральные отделы какого анализатора напряжены.

Различная направленность изменения чувствительности зрения при слуховых и обонятельных раздражениях дает основание полагать, что соотношения между анализаторами сформировались в процессе эволюции не случайно, а имеют определенный биологический смысл. Сигнал, дошедший до какого-либо анализатора, свидетельствует об изменении, происшедшем в окружающей обстановке. В этой ситуации от организма могут потребоваться новые действия, изменение программы поведения ^[11]. А чтобы подготовиться к действиям, нужно прежде всего разобраться в ситуации, получить максимум необходимых сведений о ней. Взаимодействие анализаторов и отражает перестройку деятельности анализаторов, обеспечивающую наилучшую доставку организму информации, необходимой для организации определенной биологической деятельности.

Звук — обычно сигнал о том, что где-то кто-то появился. При действии звука мобилизуются и другие анализаторы, доставляющие информацию об отдаленных объектах,— прежде всего зрение. Мобилизуется и двигательная система: достаточно посмотреть, как меняется поза и мышечный тонус животного при внезапном звуке. Подготовка к бегству от хищника, к преследованию жертвы или к отысканию и добыванию пищи требует мобилизации анализаторных функций, доставляющих информацию о далеких объектах. В таких ситуациях функции, связанные с доставкой информации о близких объектах, не играют  заметной  роли  и   поэтому  могут  ослабляться.

Запах (во всяком случае, для человека) — сигнал о близких объектах. Он связан, в частности, с такой деятельностью, как прием пищи. Здесь биологически целесообразна активация таких видов чувствительности, как вкус, осязание ^[12]. Зрение же не играет тут существенной роли — оно в основном «дальнобойный» анализатор. В подобной ситуации оно может ослабляться.

Многие расстройства функций мозга вызываются заболеваниями тех или других его участков. Так, при поражении затылочной области нарушается зрение. Врач исследует чувствительные и двигательные функции пациента, различные рефлексы ^[13] и на основании выявленных нарушений устанавливает, какие участки мозга поражены. Такая диагностика называется топической (от греческого слова «топос» — место).

Но при некоторых заболеваниях нервной системы топическая диагностика не выявляет очага поражения — каждый участок сам по себе работает хорошо. Работа же мозга в целом нарушена. Это давало основание предполагать, что нарушение касается не отдельных мозговых систем, а их взаимодействия. Нельзя ли именно в этих случаях обнаружить нарушение, исследуя взаимодействие анализаторов?

Исследование большого числа больных показало, что нарушение взаимодействия анализаторов имеет место у многих больных. Существенным является то, что нарушения взаимодействия анализаторов различны у больных с разной клинической картиной. Выявилось три типа нарушений взаимодействия анализаторов — ослабление, извращение и усиление. Эти различия в характере взаимодействия анализаторов имеют и практическое значение для медицины.

Ослабление взаимодействия анализаторов выражается, например, в том, что обонятельное раздражение не вызывает у больных заметных изменений чувствительности зрения. Такое нарушение наблюдается, в частности, после травмы мозга. Ослабление взаимодействия анализаторов говорит врачу о состоянии больного даже при легком сотрясении мозга, когда не удается обнаружить других объективных признаков его поражения. По тому, как быстро после травмы восстанавливается взаимодействие анализаторов, можно судить о ходе восстановления, об эффективности лечения. Ослабление взаимодействия анализаторов наблюдается и при ряде других заболеваний, например при некоторых реактивных состояниях, возникающих в результате тяжелой психической травмы. Лекарственные вещества, улучшающие состояние нервной системы (кофеин и некоторые другие), способны улучшать и взаимодействие анализаторов.

Извращение взаимодействия анализаторов выражается я  толг, что  обопятельное  раздражение  вместо  снижения чувствительности зрения ведет к его повышению. Такая картина наблюдается у больных, страдающих эпилептическими припадками, вызванными различными причинами.

Исследование показало, что характер нарушения взаимодействия анализаторов не зависит от характера эпилептических припадков, но зависит от их частоты и от периода по отношению к припадку. У больных с частыми припадками извращение взаимодействия анализаторов держится, как правило, постоянно. У больных с редкими припадками извращение взаимодействия анализаторов в отдаленный от припадка период выражено слабее, чем в период, близкий к припадку (особенно резко выражено оно перед припадком). При длительном промежутке между припадками у больных в отдаленный от припадков период может иметь место ослабление взаимодействия анализаторов. Извращение взаимодействия анализаторов связано с судорожной готовностью, при которой возбуждение, возникшее в каком-либо участке нервной системы, имеет тенденцию к распространению на другие участки. Извращение взаимодействия иногда помогает распознать эпилепсию на той стадии болезни, когда остается еще недостаточно ясным, являются ли припадки эпилептическими.

Усиление взаимодействия анализаторов состоит в том, что обонятельное раздражение вызывает сдвиги в зрительном анализаторе, значительно превышающие те, которые наблюдаются у здоровых людей. Этот тип нарушения наблюдается у некоторых больных, в клинической картине которых имеют место галлюцинации и иллюзии, феномен «звучания мыслей», когда больным кажется, что они слышат собственные мысли, произносимые кем-то вслух. Иногда такие больные видят перед собой то, о чем они думают, или то, о чем слышат,— визуализация мыслей или слышимого.

Визуализацию мыслей иногда сближают с другим явлением — эйдетизмом, при котором человек продолжает видеть картину некоторое время и после того, как она исчезла из поля зрения ^[14]. Он, например, может пересчитать окна в доме уже после того, как рассматриваемое им изображение дома убрано. У людей с эйдетизмом исследование пе выявило усиления взаимодействия анализаторов. При внешнем сходстве  (человек видит отсутствующий объект) визуализация слышимого (или мыслей) и эйдетизм имеют различную природу: в одном случае — усиление межанализаторных связей, в другом, по-видимому,  повышенная инертность  процессов  в   анализаторе.

Отклонения от обычной картины межанализаторных связей встречаются иногда и у здоровых людей, проявляясь в виде синестезий — соощущений. При синестезии раздражитель, действуя на соответствующий орган чувств, помимо воли человека вызывает не только ощущение, специфичное для данного органа чувств, но одновременно еще и добавочное ощущение, характерное для другого органа чувств. Эти добавочные ощущения могут быть зрительными (фотизмы), слуховыми (фонизмы), вкусовыми, осязательными и т. д. Наиболее распространенным проявлением синестезии является «цветной слух», при котором звук наряду со слуховым ощущением вызывает добавочное зрительное (цветовое). Яркие явления «цветного слуха» были у композитора А. Н. Скрябина и, как известно, наложили определенный отпечаток на его творчество. Различные звуковые тоны вызывали у Скрябина отчетливые ощущения цвета. Л. Л. Сабанеев приводит в «Воспоминаниях о Скрябине» слова композитора: «Вот вам до-мажор каким кажется? Красным. Ясно, что красный… А вот Fis — синий, это совершенно очевидно… Это мне так же ясно, как то, что вот вы стоите и я стою». И еще: «Ведь каждому звуку соответствует цвет. Вернее, не звуку, а тональности. Вот у меня в ^Прометее» в начале — тут как бы совмещение тональности А и тональности Fis — поэтому тут должны быть цвета розовый и синий» .

А. Р. Лурия ^[15] наблюдал синестезии у Ш.— человека, обладавшего феноменальной памятью ^[16]. У него каждый звук порождал не только переживания света и цвета, но также и вкуса, прикосновения. Так, например, когда включали тон 50 герц громкостью 100 децибел, он видел коричневую полосу на темном фоне с красными языками. На вкус этот звук напоминал кисло-сладкий борщ — вкусовое ощущение захватывало весь язык. Другие тоны вызывали иные ощущения, но для каждого тона они были всегда одинаковыми.

Этот случай интересен тем, что  у  одного  и  того  же человека имели место явления синестезии различной сложности, как бы протекавшие на различных уровнях.

Наряду с «цветным слухом» у него возникали различные зрительные ощущения под влиянием различных голосов. Так, голос психолога Л. С. Выготского был для него «желтым и рассыпчатым», а голос кинорежиссера С. М. Эйзенштейна вызывал иное чувство: «как будто какое-то пламя с жилками надвигалось на меня». Гласные звуки были для него простыми фигурками, согласные — брызгами; когда кто-либо произносил слова «да» или «нет», перед глазами появлялось пятно. Такие явления наблюдались с раннего детства: «Когда около 2-х или 3-х лет меня начали учить словам молитвы на древнееврейском языке, я не понимал их, и эти слова откладывались у меня в виде клубов пара и брызг». И уже став взрослым, он продолжал видеть клубы пара и брызги, когда слышал шум; шум мешал ему — превращался в линии.

Зрительные переживания были связаны у Ш. не только с физической характеристикой звука или звуковой, структуры голоса и слова. Они связывались и со смысловым содержанием слов, вызывая появление зрительных образов. Слово «мама» — это светлый туман. Имена Маша, Маня, Маруся, Мэри вызывали различные зрительные образы. Динамичные зрительные образы видел Ш., когда читал и прозу и стихи; эти образы сталкивались друг с другом и иногда мешали воспринимать смысл читаемого. Визуализировались и собственные мысли: перед Ш. возникали ясные зрительные образы, ощутимость которых граничила с реальностью. Это сказывалось и на всем строе мышления Ш. Решая задачу, он не оперировал отвлеченными понятиями, а видел перед собой конкретную картину, производя «реальные» операции с предметами. «Другие думают, а я ведь вижу!..»

Однако выраженные явления синестезии у здоровых людей довольно редки. Нарушение взаимодействия анализаторов чаще всего свидетельствует об отклонениях в работе нервной системы.

Таким образом, исследование взаимодействия анализаторов раскрывает некоторые стороны природы болезненных состояний и может быть использовано в диагностике — особенно в таких случаях, когда не выражены симптомы локального поражения тех или иных участков мозга.