Сфера IT развивалась семимильными шагами с 1990-ых годов. Разработка приложений и их поддержка не была на столь высоком уровне, но техническая сложность приложений была неоправданная высокая, что давало определенный барьер для попадания на профессии даже близкими к IT. Профессия разработчика была унифицирована и расплывчата на множество профессий. Именно поэтому компании в те годы были мотивированы обучать специалистов напрямую вышедших из ВУЗов с техническим образованием.
Но проходят годы и вот уже в 2000-ых годах появляются и закрепляются на рынке более простые в реализации технологии, системы расширяются и данный барьер попадания в профессию начинает пропадать. Данная система стажировки в компаниях начинает давать первый сбой. Cами технологии упрощались с технической точки зрения, но программы наполнялись все более непонятной логикой создания. Из-за упрощения разработки вход на рынок труда был довольно низок[2], мелким и среднем компаниям приходилось нанимать новых сотрудников из вышедших ВУЗов студентов, так как те были просто дешевле с точки зрения рынка.
В это время появление множества новых бизнесов сопутствовало развитию IT сферы в экономическом секторе России. Но множество разработчиков просто обучаясь в компаниях профессиональным навыкам начинали уходить к конкурентам либо к более крупным компаниям на более высокие должности в короткий миг. Обучение специалистов становилось не выгодным занятием для компаний. Появлялось первое разделение «программиста» на несколько должностей таких как Data Engineer и DevOps Engineer.
Полный переворот случился в 2013-2015 годах. Переход множества компаний с тонкого клиента на толстый из-за непрактичности и неправильного распределения нагрузки на сервера (тем самым стоимость покупки нового оборудования росла в геометрической прогрессии). Техническая сложность продуктов из-за написания нечитаемого кода также увеличивалась в разы, что требовало больших вложений для дописания или обновления проекта, что было нерентабельно для бизнесов. Становление мобильного рынка и кроссплатформенных приложений также напрямую повлияло на индустрию. Именно поэтому архитектуры приложений как модульности его компонентов начали доминировать среди остальных архитектур на рынке. Появление React.JS и Angular.JS дало старт расцвету специализаций в IT и тенденцию перехода на технически сложную архитектуру целой индустрии.
Тем самым следует: рост сложности с технической точки зрения увеличился во множество раз. Появления множества профессий дало старт появлению огромного количества многих технологий внутри специализации, что также влияет на требования в IT-индустрии. Огромное часть технологий сегодня уже заброшено и вводит в дезориентацию студентов занимающихся самообучением. Технологии развиваются с огромной скоростью. Требования индустрии растет в геометрической прогрессии что приводит к тому, что обучать студента вышедшего из ВУЗа становится не выгодно и довольно сложно (что опять же приведет к тому, что обученный разработчик уйдет как правило в компанию выше). По итогу порог входа в индустрию IT увеличивается до «космических» размеров.
Однако у каждой медали есть обратная сторона, и в случае с IT-бумом ею стали коммерциализированное образование и агрессивный маркетинг.
Уже ближе к концу 2010-ых годов возник новый тренд на вхождение в сферу IT и обучение программистов, который привел к появлению на рынке огромного количества образовательных продуктов, далеко не всегда гарантировавших качественную подготовку. Их активно подхватили как частные образовательные платформы, так и университеты, повсеместно открывавшие новые профильные направления. Но так как развитие сферы было очень стремительным и множество технологий появлялось в миг, лишь некоторым образовательным платформам и университетам удалось создать свои методики и оперативно обновлять их в соответствии с новыми требованиями рынка. Крупные компании же начали выпускать платные курсы чтобы иметь конверсию на обучении для избегания рисков ухода сотрудников в более оплачиваемые компании. Дефицит преподавателей в образовательных организациях также давал о себе знать, требования перехода учебных учреждений не предполагал обучению преподавателей на новые направления и лишь давались наводки на устаревший обучающий материал с ежегодным подтверждением квалификации, тем самым дефицит грамотных преподавателей в государственных учреждениях только увеличивался. Все это усугублялось сложностью модулей архитектур и их построением. Несмотря на постоянное обновления программ образования на сегодняшний день до сих пор во множестве учреждений проходит государственная экзаменация обучающихся на устарелых технологиях разработки ПО.
Анализ вакансий только на январь 2022 г. платформы HeadHunter показывает что 66% рынка кадров, среди мужчин не имели профильного образования, среди разработчиков в возрасте 25–34 лет непрофильное образование встречается у 67% рынка , в возрасте 35-44 у 69%, 45 и старше – 78%. Работодатели же предъявляют высокий спрос к специалистам уровня «мидл» с релевантным опытом, что лишь подтверждает тезис о увеличивающимся разрыве между образованием и требованием индустрии.
Помимо этого появляется множество промоакций от маркетинговых компаний которые занимаются мифологизацией профессии «программист» для завлечения аудитории и продаже неактуальных навыков.
На сегодняшний день есть положительные тенденции перехода крупных компаний на новые формы взаимодействия с крупными ВУЗами (такими как: дуальное образование, образовательные консорциумы, образовательные центры)[1] что положительно влияет на динамику востребованности специалистов ИТ по всей России. Но реализация данных форм сталкивается со множеством барьеров ограничивающих их эффективность лишь на крупные города России. Ключевые из них: отсутствие устойчивого финансирования, несоответствие образовательных программ с требованиями индустрии, низкая вовлеченность региональных ВУЗов, кризис среди IT-компаний в 2022 г., отсутствие опытных преподавателей в сфере IT.[1]
Анализируя рынок становится очевидно, что шансы выпускника найти работу по специальности критически зависят от его географического положения. В таких регионах, как Ненецкий автономный округ, Ингушетия и Кабардино-Балкария, мы наблюдаем кризис трудоустройства, где на одно место претендует до 30 человек, что является прямым следствием неспособности местной экономики поглотить предлагаемый вузами человеческий капитал. На другом полюсе находится Чукотский автономный округ с его низкой конкуренцией (2,4 человека на место), где индустрия, возможно, испытывает кадровый голод. При этом ситуация в Москве, где на вакансию приходится 6 резюме, демонстрирует, что даже в столице сохраняется напряженность, вызванная структурным несоответствием между подготовкой кадров и реальными потребностями бизнеса. И это лишь подтверждает тезис о том, что рынок сегодня не кандидата, а работодателя, и это очевидно.
В условиях появления ИИ в экономическом секторе как самостоятельного инструмента для разработки – с рынком кадров в IT становится еще печальней. Все больше компаний приходят к выводу, что джуниор разработчик становится рудиментом IT индустрии. Про обучение даже нет и речи – зачем? Если есть ИИ который и так справляется с большинством рутинных задач.
Сегодня ИИ инструменты ещё не могут самостоятельно создавать production-ready продукты, в большей части как и джуниор-разработчики. Хотя ИИ демонстрирует неэффективность на уровне продуктов – но на уровне задач он может блестяще обойти проблему над которым даже очень опытный разработчик может ломать голову.
В среднесрочной перспективе вероятна консолидация ролей на рынке труда: задачи нескольких разработчиков сможет выполнять техлид с ИИ ассистентом. Это приведет к структурному сжатию высококонкурентного рынка вакансий, где кратный рост производительности может пропорционально сократить спрос на программистов.
Парадокс, при котором «непривлекательные» профессии уже сегодня конкурируют по зарплате с IT, рискует превратиться в полный абсурд благодаря искусственному интеллекту. В новой реальности «ценность» специальности будет определяться не ее статусом, а устойчивостью к автоматизации.
И главный удар придется не на рабочие специальности, а на «креативные» и цифровые профессии. Писатели, иллюстраторы, дизайнеры и даже программисты уже сегодня чувствуют конкуренцию с ИИ, ведь чтобы их заменить, не нужно создавать физическую инфраструктуру. А вот чтобы автоматизировать труд сантехника или уборщицы, потребуются колоссальные инвестиции в робототехнику.
История уже демонстрировала, к каким социальным последствиям приводят тектонические сдвиги на рынке труда. В 1990-е годы множество высококлассных специалистов, таких как инженеры и ученые, оказались не у дел, вынужденные заново искать свое место в новой реальности. Именно тогда общество столкнулось с новым для него феноменом, когда профессор университета мог получать меньше дворника – наглядное свидетельство того, как рушатся старые представления о ценности профессии.
Данная ситуация на рынке подчеркивает хрупкость кадрового потенциала в условиях глобальной конкуренции и необходимость сбалансированной политики в сфере IT в ближайшей перспективе и еще раз подчеркивает в смене вектора изучения технологий на перспективные направления.
Ну а для студентов должна быть мотивацией для изучения как требований должностей у работодателей и индустрии в целом. Ведь с каждым днем языки становятся всё более и более высокоуровневыми. Производительность труда программиста в 1980-х годах несопоставима с производительностью его коллеги в 2004, и тем более в 2025. Еще в 2000-х годах уже было достаточно программного обеспечения для генерации кода из UML-диаграмм. И еще тогда обсуждали, что для полноценной кодогенерации понадобится искусственный интеллект. Современная реальность подтверждает эти прогнозы, и сегодня мы наблюдаем закономерный переход от программирования как технического навыка к проектированию как ключевой компетенции и очень важно на данный момент понимать нужды рынка и изучать ключевые технологии чтобы не остаться за бортом IT мира.
Автор: SouthKartman
